Принц Гарри и его брат принц Уильям — первое поколение Виндзоров, совершенно свободно выбравших спутниц жизни.
Прежде короли, как поется в известной песне, могли почти все, кроме одного: жениться по любви. Потом перестали вершить судьбы Земли и подданных, зато получили взамен личную свободу.
Но русские цари до Петра I и власть имели, и женились, более или менее, по любви.
Все равны нулю
Понятия равнородности монаршего брака в Московской Руси не было и быть не могло, поскольку перед лицом земного божества все считались холопами.
Государь мог выбрать любую из подданных, была бы здорова, добродетельна, религиозна и «прочна к царской радости».
Конечно, на крестьянках цари не женились, но принадлежность невесты к «захудалому» дворянскому роду рассматривалась, скорее, как достоинство.
Случалось, что монархи, особенно юные, выбирали супругов не по своей воле, а под давлением родни и окружения, но это уж зависело от твердости характера.
Кастинг невест
Согласно ритуалу, заведенному отцом Ивана Грозного Василием III, все делалось так.
Издавался указ: государю угодно жениться. По городам и весям разъезжались уполномоченные — проводить местные смотры девушек подходящего возраста и отбирать достойных.
В 1647 году, когда царь Алексей Михайлович вступал в первый брак, в Москву доставили около двухсот претенденток.
Пожилые боярыни по результатам осмотра оставляли из них когда 12, когда 24.
И наступал день, когда царь с кольцом и платком — символом замужней женщины — шел перед шеренгой перепуганных, напряженных девушек: «Вот сейчас, сейчас… В царицы или в монастырь!».
Да, всех отвергнутых кандидаток, как включенных в «шорт-лист», так и не дошедших до этой стадии, ждало монашество. Отдать обычному человеку ту, которая побыла царской невестой, было бы оскорблением величества.
Поэтому родители на местах вели себя по-разному: одни пытались протолкнуть на конкурс больных и некрасивых дочерей, другие прятали подходящих. То и другое каралось ссылкой всей семьи.
Особенно жестоким выглядит обычай с учетом того, что царь, конечно, чаще всего заранее знал, кого выберет.
Родным «мисс России» жаловаться на судьбу не приходилось.
Прежде безвестные Романовы вышли в большие люди благодаря браку царицы Анастасии с Иваном Грозным. В XVII веке беззастенчиво хватали должности и набивали карманы Салтыковы, Стрешневы, Милославские, Нарышкины.
Чемпионы Европы
Ивана Васильевича во многих аспектах сравнивают с жившим чуть ранее английским королем Генрихом VIII. В том числе, по количеству жен: шесть!
В отличие от Генриха, Иван разонравившихся супруг отправлял не на плаху, а в монастырь. Правда, Генрих и не имел такой возможности, поскольку ликвидировал в своей стране монастыри вместе с католическим вероисповеданием.
Православие дозволяет жениться до трех раз, так что последние браки Ивана были, по выражению современного историка Андрея Буровского, плевками в лицо окружающим. Но к тому времени окружающих давно отучили задавать царю вопросы.
Каждый раз все делалось, как положено: смотр невест, ритуал с кольцом и платком, венчание.
Три первые жены Грозного умерли. Возникали обычные для того времени разговоры об отравлении, но без серьезных оснований.
Детей у Ивана было вдвое меньше, чем жен: больной и безвольный Федор и убитый отцом Иван-младший от Анастасии Романовой и погибший в Угличе Дмитрий от пережившей мужа последней супруги Марии Нагой.
Первая царица, Анастасия, по общему мнению, влияла на Ивана сугубо положительно. Во всяком случае, при ней он террора не устраивал.
Вторая, кабардинская княжна Мария Темрюковна, наоборот, подталкивала к жестокостям.
Третья, Марфа Собакина, скончалась через 15 дней после свадьбы.
Четвертую и пятую, Анну Колтовскую и Анну Васильчикову, Иван постриг в монахини, не прожив с каждой и полугода.
Маменькин сынок
В 1616 году первый царь из династии Романовых, 19-летний Михаил Федорович, выбрал в жены боярышню Марию Хлопову.
Хлоповы находились в контрах с влиятельным семейством Салтыковых, из которого происходила мать Михаила Федоровича: «большаки» двух родов публично заспорили о качествах какой-то турецкой сабли и перешли на личности.
В душных царских хоромах 16-летняя Маша упала в обморок: то ли волновалась перед свадьбой, то ли переела накануне сладких и жирных пирожных. Родные внушили царице, что невеста «порченая», и Хлоповы всем родом отправились в ссылку.
Михаил долго переживал и отказывался выбирать другую жену, но пойти наперекор маменьке не решился.
По совету друзей
Очень похожая история случилась в 1647 году с сыном Михаила Федоровича Алексеем. 18-летний царь выбрал на «смотре» рязанскую дворянку Евфимию Всеволожскую, та, вроде бы, упала в обморок и была объявлена «подсунутой царю воровским умыслом».
На сей раз, всемогущий монарх поддался не материнскому, а дружескому влиянию. Его воспитатель Борис Морозов вскоре организовал брак Алексея и дочери своего близкого помощника Ильи Милославского. А чтобы еще больше упрочить собственное положение, одновременно женился на сестре царицы, несмотря на седую бороду.
Овдовев, уже 40-летний, вроде бы, вошедший в возраст самостоятельности Алексей Михайлович снова женился похожим образом. Фаворит Артамон Матвеев познакомил царя со своей юной воспитанницей Натальей Нарышкиной.
После смерти Алексея Михайловича борьба между кланами Милославских и Нарышкиных вылилась фактически в гражданскую войну.
Московская Золушка
Первым женился по-современному сын Алексея Михайловича и старший брат Петра I Федор.
В Вербное воскресенье 1680 года 18-летний царь увидел во время крестного хода девушку, которая ему понравилась. Поручил доверенному постельничему Ивану Языкову узнать, кто такая. Тот доложил: бедная сирота Агафья Грушецкая, живет у родственника, дьяка Заборовского.
Дьяку передали, чтобы не отдавал воспитанницу замуж без указа, и спустя четыре месяца Агафья сделалась царицей.
Всероссийского конкурса красавиц не проводилось, свадьба была камерной.
Царский дядя Иван Милославский попытался говорить о невесте гадости, но Федор, в отличие от деда и отца, повел себя по-мужски: запретил сплетнику показываться на глаза, потом объявил, что прощает его исключительно по просьбе молодой царицы.
Сказка о Золушке кончилась трагически: Агафья умерла от родовой горячки, наследник Илья тоже не выжил, а через семь месяцев в возрасте 20 лет скончался и Федор.
Двоемужница на троне
Первый брак Петра I с Евдокией Лопухиной был чисто политическим. И для 17-летнего Петра, и для его матери значение имело лишь то, что женатый человек, по тогдашним понятиям, становился совершеннолетним, следовательно, мог начинать царствовать, прекратив регентство сестры Софьи.
Почему не было традиционного «кастинга», неизвестно: то ли времена все-таки настали иные, то ли из-за двойственного положения Петра, который на тот момент был и царь, и как бы не вполне царь.
Через семь лет Петр отправил нелюбимую жену по известному маршруту — в монастырь. Еще раньше он открыто жил с Анной Монс, а когда расстался и с ней, потерял счет случайным связям.
В 1711 году царь венчался с Мартой Скавронской, с которой к тому моменту жил девять лет и имел с ней нескольких детей. После смерти Петра Марта, принявшая при крещении имя Екатерина, сделалась императрицей.
Более скандального монаршего брака не случалось во всей мировой истории.
Во-первых, из-за туманного происхождения Марта-Екатерины. По наиболее достоверной версии, она была дочерью крепостного крестьянина из Белоруссии, бежавшего с семьей в шведскую Ливонию и взявшего там фамилию своего помещика графа Скавронского.
Впоследствии молодые братья Скавронские приезжали в Петербург и произвели среди придворных тихий переполох: кем же они доводятся матушке-государыне?
Кстати, по тогдашним российским законам господа имели право сыскивать беглых крестьян без срока давности, так что формально Скавронские могли потребовать у Петра свою собственность.
Во-вторых, Екатерина вступила в брак, будучи замужем. Ее венчаный супруг, шведский кирасир Иоганн Крузе, и не думал гибнуть при штурме Мариенбурга, а пережил на родине и Екатерину, и Петра. Местный пастор, с учетом исключительных обстоятельств, предлагал ему жениться, но Крузе ответил: «У меня есть жена!».
В-третьих, 17-летняя девушка была «взята на шпагу» в захваченной крепости, не избежала секса с пьяными солдатами, и потом в чьей только постели ни побывала. Петр попросту отобрал ее у Меншикова, а тот, в свою очередь, у фельдмаршала Бориса Шереметева.
Зато, судя по воспоминаниям современников и письмам, которыми они обменивались (а их сохранилось порядка 170), супруги подходили друг другу характерами, и им было хорошо вместе.
Петр, хоть и толковал про «политес», сам себя чувствовал комфортнее всего в роли бомбардира или лоцмана, и в Европе заимствовал культуру не дворцов, а таверн.
Екатерина, когда надо, была способна представительствовать, и одновременно умела подыграть мужу под настроение, снимать лаской приступы ярости, понимала его и трезвого, и пьяного, и сама любила выпить и пошутить. Ни иноземная принцесса, ни русская боярышня так себя не вели бы.
Как у людей
В императорскую эпоху всякое национальное своеобразие в вопросах семейной жизни монархов в России исчезло. Все начало делаться, как в Европе.
Имелась единственная сложность: для Романовых и русского общества переход будущей царицы в православие являлся условием, которое не обсуждается, а большие европейские династии на это не шли.
Поэтому утвердился обычай искать невест для цесаревичей и великих князей среди принцесс из мелких германских владетельных домов, которые, по замечанию гранд-дамы елизаветинской эпохи Елены Гагариной, «сидят на своих престолах голыми ж…и». Благо, таких династий насчитывалось около трехсот.
Имена и отчества при крещении им давались произвольно. Выходили сплошь Марии Федоровны, да Марии Александровны.
Все они правильно понимали, чего от них ждут, и свои обязанности выполняли с немецкой добросовестностью.
За единственным исключением: Софья-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская, выбранная в жены наследнику русского престола, главным образом, за скромность, освоившись в России, организовала заговор, убила мужа, и сама правила 34 года под именем Екатерины Великой.
Тайные браки
В истории дома Романовых были два тайных супружества, одно полулегендарное, другое несомненное.
Говорят, что украинский певчий Алеша Розум, покоривший императрицу Елизавету Петровну потрясающим тенором и ставший графом Разумовским, был не только ее фаворитом, но и венчаным супругом.
И будто бы Екатерина II, искавшая скандальную информацию про покойную свекровь, посылала к Разумовскому Григория Орлова с предложением: тот официально подтвердит свой брак с Елизаветой, и его признают великим князем и высочеством.
Старик отказался, а письма Елизаветы спалил в камине.
Александр II после смерти супруги в 62 года женился на 32-летней Екатерине Долгоруковой. Их связь перед этим длилась 14 лет.
Скромная церемония прошла в домовой церкви Зимнего дворца. Шафером был друг детства жениха министр двора Александр Адлерберг.
Царь присвоил жене титул светлейшей княгини Юрьевской, но императрицей не объявил. Скорее всего, просто не успел: меньше чем через год его убили.
Племянник императора великий князь Александр Михайлович впервые увидел дядю с новой женой 14-летним мальчиком, и дивился в воспоминаниях тому, как сильно эти двое любили друг друга.
Впрочем, многие, как мать Александра Михайловича, или дочь знаменитого поэта фрейлина Тютчева, называли Александра распутником, Долгорукову наглой особой, а покойную государыню — святой женщиной.
Отношение зависело от политических взглядов: Мария Александровна являлась знаменем «ретроградной» партии, а княгиня Юрьевская симпатизировала либералам.
Александр III был старше мачехи на два года. Любить ее ему было не за что. Но, вопреки распространенному мнению, из России княгиню не изгоняли, и значительную часть остававшихся ей сорока лет жизни она провела в своем петербургском особняке.
Для русского двора было бы лучше, если бы она никуда не ездила: в Европе Долгорукова всем представлялась вдовствующей императрицей, а когда в Ницце околел ее песик, заказала памятник с надписью, что здесь покоится любимая собака русского царя.
Жена в наследство
Датская принцесса Дагмара, ставшая в России императрицей Марией Федоровной, предназначалась в жены не Александру III, а его старшему брату Николаю, которого в семье звали «Никсом» и готовили в наследники.
Но тот скоропостижно скончался от неизвестной болезни, Александр отчего-то решил, что обязан теперь жениться на невесте умершего брата, и сделал ей предложение. Дагмара согласилась, хотя в сравнении с блистательным Никсом новый жених казался увальнем.
В общем, случайный брак оказался крепким и счастливым.
Свадьба в дни траура
История России не знала императорских бракосочетаний: все монархи женились, будучи еще наследниками.
Единственное исключение — Николай II: его отец немного не дожил до свадьбы сына.
Николай не стал переносить запланированную церемонию, и она состоялась ровно через неделю после похорон, хотя еще продолжался трехнедельный протокольный траур.
Целый год после этого Николай и Александра никуда не ездили и мало появлялись на публике.
Александра Федоровна вспоминала, что похороны и свадьба в чужой стране, среди множества незнакомых людей, слились для нее воедино, только платье сменилось.
Российский цесаревич и принцесса Алиса Гессенская, по матери внучка королевы Виктории, влюбились друг в друга, когда ему было 16 лет, а ей 12.
Родители Николая намечали в невестки принцессу Елену Орлеанскую из свергнутого королевского дома Франции, высокую спортивную брюнетку, которую американская газета Washington Post назвала «воплощением женского здоровья и красоты».
Александр III хотел женитьбой сына укрепить франко-русский альянс и одновременно морально поддержать французских консерваторов и монархистов.
Николай, в принципе податливый, настоял на своем.
Считать ли его выбор удачным, зависит от точки зрения.
Супруги не переставали любить друг друга до самой своей гибели в екатеринбургском подвале. Александра Федоровна была идеальной женой и матерью.
При этом она принесла в семью тяжелую наследственную болезнь, а все ее политические советы мужу заключались в отказе от любых уступок духу времени.
На этом история монарших браков и вообще монархии в России закончилась. Время понаблюдать за свадьбой принца Гарри.
Артем Кречетников— обозреватель Русской службы Би-би-си
